Космос как возможность

17.02.2025

Большую часть результатов в области физики элементарных частиц (ФЭЧ) последние 70 лет ученые получают на коллайдерах. Благодаря ускорителям на встречных пучках человечество изучает состав и взаимодействие частиц во Вселенной, проверяет и уточняет теорию микромира – Стандартную модель. Мечта физиков – постоянно повышать энергию таких установок, чтобы видеть мельчайшие детали мироздания. Но, к сожалению, построить ускоритель с энергией, например, 1000 ТэВ невозможно с технологической точки зрения и невыгодно с финансовой. Поэтому один из основных трендов в этой области физики – возвращение к истокам, то есть в космос. Космос – это тоже ускоритель, где производятся частицы с энергиями гораздо большими, чем возможно достичь на Большом адронном коллайдере.

«Дайте нам развиться до большой победы»

12.02.2025

Студент 4 курса физфака НГУ Никита Шаров твердо решил заниматься физикой плазмы и проблемами управляемого термоядерного синтеза (УТС) еще в 7 классе. Детская мечта, сформировавшаяся под впечатлением от посещения Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН), стала реальностью – сегодня молодой человек работает в плазменной лаборатории ИЯФ, где занимается созданием программы моделирования процессов подпитки плазмы газом в открытых магнитных ловушках. Никита рассказал, кто привил ему интерес к научной деятельности, почему ФМШата вылетают после первого курса физфака НГУ, и через сколько лет скептики перестанут смеяться над термоядерной энергетикой.

«Стать физиком – это что-то само собой разумеющееся»

04.02.2025

Алексей Кожевников учится на первом курсе магистратуры физического факультета Новосибирского государственного университета (ФФ НГУ). В Институте ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) молодой физик работает в плазменной лаборатории на установке СМОЛА (Спиральная магнитная открытая ловушка) и занимается развитием методов диагностики изменения диамагнетизма и энергосодержания ионизированного газа. В 2024 г. Алексей стал лауреатом одной из именных стипендий ИЯФ СО РАН, которые учреждены в Институте как мера поощрения талантливых физиков. Стипендии носят имена сотрудников ИЯФ, внесших существенный вклад в развитие института. Алексей получил стипендию им. В.Е. Захарова, а в 2023 г. – им. Г.И. Димова.  В своем интервью молодой человек рассказал о том, как в семье врачей появился физик-плазмист, чем его так заинтересовал управляемый термоядерный синтез и перед каким выбором стоит любой ученый.

Бабах! Грязная работа или элегантная физика?

23.01.2025

Вячеслав Халеменчук – сотрудник Института гидродинамики им. М. А. Лаврентьева СО РАН и победитель Конкурса молодых ученых (КМУ) Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) 2024 года в секции «Синхротронное излучение» (СИ).

Вячеслав занимается физикой взрыва. Кто-то может подумать, что это грубая и грязная работа (и отчасти это справедливо), но вместе с тем постановка эксперимента со взрывом – это сложная и тонкая задача, или, как говорит сам Вячеслав, по-настоящему элегантная физика. Молодой специалист рассказал, за что полюбил физику взрыва, какие задачи актуальны для этой науки, чем ему понравился ИЯФ, а также о том, как синхротронное излучение помогает физикам-взрывникам, и какие у него ожидания от проекта СКИФ.

Вячеслав Халеменчук с разработкой, за которую было присуждено I место в Конкурсе молодых ученых. Фото А. Сковородина 

– Слава, поздравляю тебя с 1 местом в КМУ! Расскажи, в чем смысл твоей работы? Почему она важна и нужна?

– В Институте ядерной физики на источниках синхротронного излучения ВЭПП-3 и ВЭПП-4м действует два экспериментальных стенда, на которых изучается физика взрыва. Во взрывных камерах проводятся эксперименты с быстропротекающими процессами. К ним относится явление взрыва, либо сильные деформации, вызываемые выстрелом из пушки – где скорость ударника составляет около 2 километров в секунду. В процессе подготовки к эксперименту перед физиками стоит задача точно установить образец под пучок синхротронного излучения. Разместить его руками довольно сложно, к тому же это занимает немало времени. Существуют различные готовые решения для подобных задач, но, как правило, это очень нежные конструкции, а содержимое взрывной камеры испытывает очень сильные нагрузки, к тому же при детонации взрывчатого вещества выделяются оксиды азота, углерод, сажа и так далее. Кроме того, наши экспериментальные сборки содержат элементы, изготовленные из различных полимеров, которые налипают на стенки взрывной камеры, и в итоге мы имеем очень сложные условия работы, поэтому известные решения по юстировке нам не подходят.

– А в чем сложность разместить образец руками?

– Сложность в том, чтобы сделать это с необходимой точностью, которая составляет одну десятую миллиметра. А также поставить заряд перпендикулярно относительно пучка СИ, либо под каким-то определенным углом, на глаз это сделать сложно. Проверку положения сборки мы проводим прецизионным рентгеновским детектором, для этого нужно закрыть взрывную камеру и включить пучок СИ. Калибровку мы повторяем до тех пор, пока нас устроит положение образца. Обычно это длится от часа до двух. И поэтому пришла идея механизировать этот процесс. Устройство получилось интересное, а самое главное – оно взрывозащищенное. Поскольку я выпускник НГТУ, кафедры газодинамических устройств, специальность – «Боеприпасы и взрыватели», я взялся за эту задачу и спроектировал взрывозащищенное устройство, которое сейчас успешно работает на станции «Субмикросекундной диагностики» на ВЭПП-3. Мне как инженеру было страшно смотреть на эту длительную подготовку к эксперименту, потому что она существенно снижала темп работы. Это и стало для меня задачей – повысить темпы работы и качество проводимого эксперимента.

– Как работает твое юстировочное устройство?

– Оно представляет из себя платформу, прикрепленную к столу взрывной камеры, которая обеспечивает передвижение образца поперек пучка СИ, на платформе размещен основной модуль вращения и вертикального перемещения. Хитростей никаких нет: винтовая передача перемещает платформу очень точно и аккуратно, вращение осуществляются с помощью карданной крестовины, которые есть в каждом автомобиле, они очень подвижны и выдерживают хорошие нагрузки. Такой узел был применен и немного модифицирован под наши условия. В результате воздействия взрыва в карданном узле происходит прогиб осей, поэтому снизу мы установили подпятник, который не даёт им сильно прогнуться. А вертикальное перемещение образца реализовано с помощью талрепа, который поднимает и опускает образец относительно пучка СИ. Такой механизм выдержал более 250 подрывов.

– Какой будет следующий этап работы?

– Следующий этап работы – автоматизация механизма, только уже не этого, а другого. Эта модель не подлежит автоматизации, потому что электродвигатели требуют установки соответствующей защиты от осколков, и когда мы начали устанавливать ее, получился очень неказистый монстр, и было принято было решение разработать новую концепцию. Новая версия получилась тоже интересная. Она представляет из себя шаровую опору с тросовым управлением. Мы делаем эту работу совместно со специалистом из Института автоматики и электрометрии. И главное, эта конструкция идеально просчитывается с помощью методики расчета донной части осколочно-фугасным снарядом, эта методика замечательно ложится на нашу задачу.

Константин Алексеевич Тен и Вячеслав Халеменчук. Фото А. Сковородина 

– Чем тебя привлекает физика взрыва?

– Мне просто нравится взрывать. Как-то в детстве, мне было лет шесть, я увидел по телевизору, как проводятся взрывные работы, в результате чего домик сложился, как домино. Это было очень красиво и произвело на меня сильное впечатление. Я подумал, вот круто, они ломают, и им за это еще и деньги платят, я тоже так хочу. Загорелся и пришел к этой тематике, и влюбился в это. Главное – не бояться работать, вот и все.

– Что нового осталось в этой области, над какими задачами работают исследователи физики взрыва?

– Первая задача – исследование новых пиротехнических составов, изучается их чувствительность, механические параметры безопасности и рабочие детонационные свойства. Следующая задача – изучение каких-то процессов, например, динамической прочности конструкционных материалов. Мы исследуем поведение стыков и процесс пыления в результате взрыва или удара. Например, импульсный удар в 40 гигапаскаль по прямому конструкционному стыку. При таком воздействии из щели вылетает очень мощная струя пылевого потока. Ее скорость может достигать 5 километров в секунду, и она с легкостью пробьет 3-4 миллиметра стали. Такие процессы, кстати, хорошо видны с помощью синхротронного излучения.

– Это как раз мой следующий вопрос – в чем преимущество синхротрона в изучении подобных процессов?

– Большой бонус синхротрона в том, что он позволяет снять рентгеновское «кино» процесса взрыва с малым временем между кадрами – 124 наносекунды. И с очень короткой экспозицией – в 1 наносекунду. Поэтому исследователи получают хорошее «кино», которое детально демонстрирует динамику этого процесса. А если экспозиция была бы длинная, тогда мы бы получили размазанную картинку, как на классических рентгеновских камерах. Например, то же пыление с помощью СИ очень хорошо видно на длине стыка 20 миллиметров.

– Расскажи о практических применениях взрыва?

– Классическое применение – в боеприпасах и горном деле. Разработка карьера происходит следующим образом. Зачищается площадка, приезжает станок, пробуривает скважины, заливает эмульсионно-взрывчатое вещество, и происходит подрыв. В результате взрыва рыхлится грунт, после этого спецтехника с легкостью его забирает. А копать ковшами долго и дорого. При этом может использоваться интересное изделие – волноводы (ударные трубки Нонель). Это такие маленькие трубочки с внутренним диаметром порядка 2 мм, на них напыляют тонкий слой октогена или гексогена, в результате чего по этой маленькой трубочке происходит передача детонации. Самое интересное, что это настолько безопасно, что волновод даже можно держать в зубах, и ничего тебе не будет. Работать с волноводами очень удобно, я сам это ощутил: нежели крутить электродетонаторы, ты подцепляешь крючок к магистрали и начинаешь разводить волноводы по скважинам. Это довольно элегантная физика.

Еще одно применение взрыва в промышленности – упрочнение металлов, оно применяется, например, Новосибирским стрелочным заводом. На этом предприятии упрочняют взрывом железнодорожные стрелки, в результате их ресурс значительно возрастает.

Мой первый опыт взрывных работ был в Институте гидродинамики, мы подготавливали экспериментальные сборки, работали со взрывчатыми материалами, подготавливали эксперименты с регистрацией на рентгеновских камерах. Я занимался зарядкой взрывчатого вещества и монтажом взрывной сети. Потом в рамках учебной практики в университете принимал участие в проведении взрывных работ на открытых горных разработках, работал почти 1,5 месяца, потом снова в Гидродинамике (ИГиЛ СО РАН) и сейчас – здесь в ИЯФ.

– А на практике в чем твоя задача была?

– На практике у тебя есть скважина и взрывчатое вещество – пожалуйста, сделай так, чтобы взрывчатое вещество из одного объема переместилось в другой. Это легко и просто звучит на словах, а на самом деле – довольно занимательная задача.

– А где это было?

– Это было в Якутии, на родине.

– А ты из Якутии, получается?

– Да, из Нерюнгри.

– И как ты попал к нам?

– Я выбирал место, где буду учиться, нашел специальность «Боеприпасы и взрыватели» в НГТУ. С 17 лет я уже понимал, чем хочу заниматься, но тогда еще не знал, что буду заниматься этим именно здесь. Но мне всегда это было интересно – как элегантно что-то взорвать.

– Чем знаменит твой город? Если окажусь там, чем мне заняться, куда идти?

– В лес идти, у нас хорошая природа. И замечательный город, маленький, компактный, здоровский, снежок очень чистенький, находится в горной местности, что замечательно. У нас даже есть горячий источник, мы в нем купаемся в минус 50. Тайга большая, побродить по ней тоже интересно. Есть ледник, который даже в августе-месяце не тает, фантастическое место, оно находится в низинке между двух сопок. Когда я был школьником, мы гоняли туда на мотоциклах.

– А ты бываешь там сейчас?

– Да, у меня там родители, езжу к ним.

– Скучают родители, не планируют переехать?

– Нет, им там хорошо и сюда не надо. Там все замечательно. Мать у меня индивидуальный предприниматель, а отец уже на пенсию ушел, он был механиком, работал на разрезе с тяжелой горной техникой, и я с ним тоже немножко работал, он таскал меня по командировкам.

– И инженерную жилку тебе привил?

– Да, меня в пять лет посадили за бульдозер и сказали – «Езжай». Я с 5 лет в технике и в командировках с отцом. Как-то раз я даже чуть не увидел президента. Отец тогда работал на нефтегазовой трубе и брал меня с собой, пока у меня были каникулы. А через два дня после окончания каникул приехал президент открывать нефтегазовую трубу (Нефтеперекачивающая станция №21), это было 29 августа 2010. Хорошо, что я пошел в школу, а то бы всем влетело по полной!

– А как тебе Новосибирск? С чего началось твое знакомство с городом?

– С пробок началось. В Новосибирске меня больше всего привлекает работа. Я живу в центре, и у нас есть лесочек, где можно погулять, мне там нравится, а так город неудобный.

– А Академгородок какое впечатление производит?

– Хорошее место, тихое, спокойное, размеренное… и поэтому я сюда не очень вписываюсь, даже по манере езды. Здесь все ездят спокойно, а я – газ в палас, и полетели. Мне даже на светофоре тяжело стоять, мне надо или что взрывать, или проектировать – работать, иными словами. Я не люблю просто сидеть, не понимаю этого.

– В будущем своим детям пожелал бы заниматься физикой? Как бы отреагировал на их интерес к науке?

– Я бы хорошо отреагировал на любое дело, если у них был бы к нему настоящий интерес. Любое дело можно развить при должном интересе. Взять великих людей, того же Суворова. Он был слабый физически человек, но с большим рвением, и армия в то время, как он писал, была расхлябанная и разболтанная. И тем не менее он стремился именно туда, пришел и совершил великие победы. Так что главное желание.

– Как проводишь свободное время?

– Зимой на катке, летом езжу на природу в сторону Бердска, стараюсь активно проводить свободное время.

– Какие фильмы смотришь?

– Старые смотрю, после 2018 года я не видел, чтобы сняли что-то хорошее. Наверное, «Голодные игры» – самое интересное из последнего.

– А книги?

– А по литературе мне поставили тройку, и то условную. В школе я читал только чертежи и мануалы отца. А потом уже в студенческие годы стал читать стихи и остальное, и сейчас понемногу наверстываю упущенное. У меня был хороший педагог по литературе. Она не заставляла меня тогда читать, потому что понимала, что всему свое время, иначе можно привить отвращение к предмету. Поэтому не надо ничего навязывать человеку, лучше дать ему прийти к этому самому – как бы случайно.

– Расскажи про учебу в НГТУ.

– Замечательный университет, хороший преподавательский состав, просто потрясающий. Кафедра дружная, «корпоративная», как сказал бы Анатолий Васильевич Гуськов. Я учебу всегда вспоминаю с теплотой.

– У тебя была веселая студенческая жизнь? Какие-то байки есть?

– Баек много, но они все не для печати.

– Что тебе дал НГТУ?

– Образование, воспитание, творческую изобретательскую жилку, там я написал свой первый патент, встал на лыжи проектировщика, и я благодарен нашей кафедре, за то, что они за нас, оболтусов, так хорошо взялись, бегали за нами и немного подпинывали, это большой труд. И за веселые студенческие годы.

– Сейчас часть своего рабочего времени ты проводишь в ИЯФ, что можешь сказать про наш институт?

– В ИЯФ все довольно строго и хорошо организовано. Может быть здесь и есть какой-то бардак, свойственный крупным организациям, но со стороны это мало заметно. На меня большое впечатление произвело награждение руководством ИЯФ за победу в КМУ, мне понравилось и запомнилось отношение директора ИЯФ. Он сказал, что всех нас хочет поздравить лично, и чтобы он смог это сделать, организаторы даже перенесли награждение. И это производит впечатление – как о личности, так и об организации, которую он представляет, в целом. Это показательно.

– А про Гидродинамику что скажешь?

– Атмосфера у нас хорошая, коллектив растет и развивается. Работать интересно, ставится много задач по проектированию оборудования, по постановке эксперимента, по модернизации экспериментальных стендов.

– Какие планы у вашей команды?

– Планируем работать, ставить эксперименты, модернизировать наши стенды. Сейчас мы используем в работе две методики, это синхротронное излучение и интерферометрические системы PDV и RIF. Но вместе с коллегами из Снежинска и Сарова планируем совмещать три или четыре методики, тогда эксперимент будет очень достоверный, это будет рывок по качеству проведения эксперимента.

– А что вам даст СКИФ?

– Изменятся условия работы, у нас появятся первые по величине взрывные камеры на канале синхротронного излучения в мире. Мы сможем проводить хорошие эксперименты, исследовать динамические свойства материала при быстрых деформациях, у нас появится новый ускоритель и более мощный рентген, и мы сможем просвечивать более крупные образцы, которые не могли исследовать раньше. У нас изменится апертура пучка СИ (ширина и высота), поле зрения станет шире, и мы будем лучше видеть весь процесс от начала и до конца в динамике. И мы надеемся, что Лев Исаевич Шехтман создаст нам двухкоординатный детектор, тогда вообще заживем.

– Ты вообще рад своей победе в КМУ?

– Конечно, и я хочу выразить огромную благодарность НГТУ за мое образование и воспитание, всему большому составу преподавателей. Выражаю огромную благодарность Институту гидродинамики, где у меня было много наставников, и Константину Алексеевичу Тену, я счастлив с ним работать.

Текст и фото: А. Сковородина.

Фото 3 - юстировочное устройство. 

Имидж Института и защита от промышленного плагиата

23.12.2024

Институт ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) – один из ведущих мировых центров по ряду областей физики высоких энергий и ускорителей, физики плазмы и управляемого термоядерного синтеза, терагерцового и синхротронного излучения. В ИЯФ СО РАН проводятся крупномасштабные эксперименты на электрон-позитронных коллайдерах, комплексе плазменных ловушек, Лазере на свободных электронах и др. А еще ИЯФ СО РАН один из немногих Институтов в структуре РАН, у которого есть собственное экспериментальное производство, где изготавливают уникальное наукоемкое оборудование, которое мало кто может повторить. Многие результаты интеллектуальной деятельности (РИД), полученные в рамках научно-исследовательской деятельности Института, запатентованы. Это необходимо не только для юридической защиты изобретения и повышения имиджа как самого ИЯФ, так и автора, зачастую, это обязательное требование заказчика – в подтверждение, что была проделана уникальная работа. Ведущий специалист по интеллектуальной собственности Отдела научно-информационного обеспечения (ОНИО) ИЯФ СО РАН Виктория Максимовская развенчала мифы о сложностях патентования и рассказала о том, какие плюсы есть у тех ученых, кто регистрирует РИДы, и как происходит этот процесс в ИЯФ СО РАН.

Первое впечатление от науки

02.12.2024

Аспирант Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) Сергей Шерстюк окончил физический факультет Новосибирского государственного университета (ФФ НГУ) по направлению физика ускорителей. Рабочий день молодого специалиста начинается на пультовой электрон-позитронного коллайдера ВЭПП-2000, здесь Сергей исследует явления, которые влияют на количество частиц в пучке. Результаты экспериментов с одним из таких явлений – когерентными бетатронными колебаниями – Сергей представил на Конкурсе молодых ученых ИЯФ СО РАН в 2024 г., где занял второе место. В интервью Сергей рассказал о том, что его привлекает в ускорительной физике, и почему он не выбрал популярное среди студентов ФФ НГУ направление физики элементарных частиц, какие чувства испытал, когда впервые увидел коллайдер, и чем любит заниматься в свободное время.

Наука как способ проводить новые знания в жизнь

21.11.2024

Об уникальности Лазера на свободных электронах (ЛСЭ), установке, которая была разработана и создана в Институте ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) для проведения исследований в области терагерцового излучения, Владислав Ванда узнал от своего друга по университету. Поэтому, когда на втором курсе студенту физфака НГУ нужно было выбирать кафедру, Владислав руководствовался уже сложившимися интересами. Сейчас молодой специалист учится на первом курсе магистратуры НГУ, а его научная деятельность в ИЯФ СО РАН посвящена плазмонной интерферометрии. В интервью Владислав рассказал о том, зачем он изучает терагерцовый диапазон, как может измениться электроника благодаря использованию поверхностных электромагнитных волн, и как наука защищает от рутины.

«Это моя внутренняя потребность – заниматься фундаментальными вопросами»

11.11.2024

Именные стипендии Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) были учреждены как мера поощрения талантливых молодых физиков. Их лауреатами могут стать студенты старших курсов НГУ и НГТУ, трудоустроенные в ИЯФ СО РАН. Стипендия носит имена сотрудников ИЯФ, внесших особый вклад в развитие института. Стипендии представлены основными направлениями работы Института ядерной физики – физика элементарных частиц, физика ускорителей и радиофизика, синхротронное и террагерцовое излучение, физика плазмы.

Лауреат стипендии им. Г. И. Будкера 2024 года Вячеслав Федоров, старший лаборант ИЯФ СО РАН и лаборант Отдела ускорительных систем ЦКП «СКИФ», изначально планировал связать свою жизнь со спортом, но благодаря чистой случайности попал сначала в ФМШ (СУНЦ НГУ), после чего на физфак НГУ и потом в ИЯФ. Он вполне мог бы стать программистом и некоторое время работал по этой специальности, но в том числе из-за «внутренней потребности заниматься фундаментальными вопросами» остался в ИЯФ. В интервью Вячеслав рассказал о себе и своей научной работе.

Электроника как простор для технического творчества

06.11.2024

Максим Дмитриев — инженер-исследователь и аспирант первого курса ИЯФ СО РАН, занимается разработкой источников питания, руководит сборкой своих моделей и налаживает производство серийных экземпляров. Он три года подряд выигрывает Конкурс молодых ученых Института ядерной физики им. Г.И.Будкера (ИЯФ СО РАН) в секции радиофизики. Свободное время Максим тоже посвящает электронике и железу, особенное внимание уделяет аудиотехнике из-за своей любви к музыке. О том, как увлечение переросло в профессию и стало источником вдохновения для научных разработок, читайте в интервью.

Как попасть в «палату мер и весов» физики элементарных частиц?

29.10.2024

Физика элементарных частиц (ФЭЧ) занимается изучением структуры и свойств фотонов, адронов и лептонов, то есть базового состава материи. На сегодняшний день специалистам известны характеристики более трехсот элементарных частиц, систематизирует которые международное сообщество «фэчистов» –  Particle Data Group (PDG). Параметры частиц (время жизни, масса, спин, электрический заряд), занесенные в таблицу PDG, периодически обновляются, так как каждый последующий эксперимент повышает точность ранее полученного результата. Впрочем, стать эталонным и задержаться на десятилетия результат может, главное кратно повысить точность своего эксперимента и не иметь конкурентов. Планируется, что так будет с ϒ(1S) (ипсилон 1S) мезоном – элементарной частицей, массу которой специалисты Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) собираются измерить с лучшей в мире точностью на коллайдере ВЭПП-4М с детектором КЕДР. Новый эксперимент станет в два раза точнее предыдущего, который, кстати, также был проведен в том числе на новосибирском коллайдере в 80-х г. XX в. 

Рассказывают об этапах подготовки к эксперименту КЕДР старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН кандидат физико-математических наук Иван Николаев и ведущий научный сотрудник ИЯФ СО РАН кандидат физико-математических наук Андрей Шамов.

Исполнилось 90 лет со дня рождения Э. П. Круглякова

25.10.2024

Эдуард Павлович Кругляков (1934 – 2012) – выдающийся учёный, академик РАН. Сразу после окончания Московского физико-технического института в 1958 году он был отобран основателем ИЯФ СО АН Г.И. Будкером в качестве сотрудника только что образованного института, после чего вся научная карьера Эдуарда Павловича была связана с ИЯФ.

Эдуард Павлович Кругляков – талантливый физик-экспериментатор, который работал в области физики плазмы, физики конденсированных сред, лазеров и других. Это один из самых ярких представителей школы Г. И. Будкера, который, в свою очередь, сам воспитал поколение высококлассных специалистов.

Один из его учеников, главный научный сотрудник ИЯФ СО РАН Леонид Вячеславов, вспоминает своего научного руководителя.  

«Нас всегда влечет в одну сторону»

23.10.2024

Александр и Дмитрий Касатовы — сотрудники Института ядерной физики им. Г.И.Будкера СО РАН. И по совместительству они братья-близнецы. Вместе закончили физико-математическую школу в Академгородке, потом вместе отучились на физическом факультете и вместе поступили в аспирантуру НГУ. Дмитрий и Александр выбрали одно направление — физику плазмы. А потом попали в две разные лаборатории. Теперь Александр занимается диагностикой плазмы, а Дмитрий работает над установкой для бор-нейтронозахватной терапии. Еще братья преподают физику и передают свое природное любопытство будущим ученым. Мы поговорили с Дмитрием и Александром параллельно, но многие темы пересекались, дополняли, а иногда почти дословно повторяли друг друга, так что два разговора сложились в один цельный диалог. О том, как начался для братьев путь в науку, как важна поддержка семьи и почему именно любопытство — двигатель всего, читайте в интервью.