«Привычка работать, как мотор»
- 10.03.2025
Начальник организационно-технического отдела (ОТО) Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) Максим Родякин всегда бежит по делам, причем по самым разным – на рабочую встречу или в спецодежде грузить оборудование. В руках телефон и поступающие на него звонки, которых в течение дня может набраться больше сотни. Главная задача Максима и всего отдела состоит в оптимизации процессов в рамках реализации проекта ЦКП «Сибирский кольцевой источник фотонов» (ЦКП «СКИФ»). А в это понятие входит многое: отгрузка высокотехнологичного оборудования из Института на стройплощадку, помощь в сметных расчетах и сбор информации для анализа закупок, для составления отчетной и технической документации, для отслеживания темпов производства оборудования. И даже организация быта сотрудников ИЯФ на строительной площадке объекта в пос. Кольцово в зоне ответственности отдела. В интервью Максим рассказал, как из физиков-ускорительщиков попал в сферу продаж, а потом снова оказался в ИЯФ и почему все равно не захотел стать ученым; как с коллегами они помогают различным подразделениям Института создавать СКИФ и почему он считает эту установку восхитительной.
– Максим, расскажи, пожалуйста, об истории отдела – с чего все начиналось?
– Началось все с того, что заместитель директора ИЯФ СО РАН главный инженер кандидат физико-математических наук Игорь Николаевич Чуркин набирал команду для работы с проектом СКИФ. Узнал я об этом от своего отца, который на тот момент работал в Институте в лаборатории 3-2. Он посоветовал мне попробовать пройти собеседование, потому что уже тогда было понятно, что проект масштабный, сложный, и физику, даже такому как я, не связанному непосредственно с научной и экспериментальной деятельностью, там будет интересно. К тому же я как раз был в поисках новой работы.
– А ты по образованию физик?
– Я учился в 125 школе в Советском районе, из нее поступил в ФМШ с прицелом на НГУ. Поступил на физфак, где учился с большим интересом. Когда на третьем курсе надо было определяться с кафедрой и институтом, я выбрал ИЯФ, потому что еще с детства помнил, что есть такой большой и могучий научно-исследовательский институт. На самом деле самое мое яркое детское впечатление об ИЯФ – это огромное пространство внутри 13-го здания и огромная яма (возможно, тогда копали бункер под ВЭПП-5, я не уверен). Яма была потрясающих размеров, особенно в глазах семилетнего пацана. В общем, на третьем курсе университета я пришел сюда на кафедру физики ускорителей, доучился до третьего курса аспирантуры и понял, что хоть мне и интересны сами ускорители, но применять полученные знания для работы в институте как-то не очень получается. Да и к тому времени я уже порядком разгильдяйничал и к концу третьего года аспирантуры понял, что не смогу снова сидеть на комиссии и говорить, что исправлюсь и начну усердно работать. Тогда это представлялось единственным правильным решением, и я ушел.
Начальник организационно-технического отдела ИЯФ СО РАН Максим Родякин. Фото Т. Морозовой.
Пройдет одиннадцать лет, и я снова вернусь в ИЯФ, а пока в одном из магазинов компьютерной техники подвернулась вакансия, и я стал продавцом-консультантом. За это время, примерно с 2008 г. по 2019 г., я понял, что мне очень нравится оптимизация процессов (в отделе я занимался не только продажами, но и пополнением склада), нравится скорость в работе, которую можно набирать благодаря грамотному подходу, работать на опережение, нравится, когда все учтено и прозрачно, налажена коммуникация. В общем, на собеседование к Игорю Николаевичу Чуркину я пришел с компетенциями менеджера продаж, но, когда я услышал про СКИФ, во мне проснулся физик-ускорительщик.
– Ты сразу оценил сложность проекта? Что тебя в нем зацепило?
– Так как диплом синхротронщика я все-таки получил, то прекрасно понимал, что установка серьезная, к тому же отец рассказывал о примерных габаритах и параметрах. А потом Игорь Николаевич попросил разобраться с требованием на вибрации пола, которое составляло по проекту 25 нанометров. У меня тогда челюсть, конечно, отвисла, потому что: «Да разве может быть такое жесткое требование на здоровенное здание, и как его вообще можно выполнить?». И вот до сих пор меня восхищает, что такая габаритная установка собирается с запредельными точностями, такими, что дух захватывает. Позиционирование элементов 30 микрон, размер пучка в местах излучения около четырех микрометров. СКИФ – это супервещь. Мои бедные друзья уже, наверное, устали меня слушать, ведь я только и делаю, что говорю о том, как это здорово делается, как это сложно, и как интересно. Но просто у меня есть огромное желание, чтобы все это получилось.
– Не жалеешь, что уходил из Института ядерной физики?
– Меня многие об этом спрашивают, мол, кандидатскую бы уже защитил. Нет, я не жалею, потому что тогда я не чувствовал себя на своем месте. А теперь, когда у меня есть возможность помогать создания научной установки и делать это не в какой-то одной конкретной точке, а глобально, в различных областях, – чувствую.
– Расскажи, пожалуйста, подробнее, что представляет собой ваш отдел – это что-то на топ-менеджерском? Какие задачи вы решаете?
– Наш отдел работает по принципу, который в шутку сформулировал еще мой отец: «мужик, приди к нам и помоги сделать так, чтобы у нас все заработало». Если без смеха, то это и есть задача нашего отдела, чтобы все заработало. СКИФ – это действительно очень большой проект, и у людей, которые в нем заняты, очень большая загрузка. Научные, конструкторские подразделения, экспериментальное производство, отделы закупок и многие другие – все работают на пределе. И есть мы, кто может какие-то задачи, которые стоят на стыке этих подразделений, взять на себя, подхватить, помочь.
В ИЯФе создаются магниты, вакуумные камеры, закупаются источники питания – и вот у всех ответственных за это людей голова болит о том, чтобы все было готово вовремя. Но при этом оборудование, произведенное в ИЯФ, в нужном количестве и в определенный срок должно появиться на стройплощадке. И есть наше подразделение, которое организует эти перевозки. Сейчас уже система отлажена, и все знают, что, если нужно что-то вывезти, надо позвонить нам. Если несколько дней никто не звонит, мы звоним сами и спрашиваем.
Еще один наглядный пример нашей работы – размещение стенда линейного ускорителя (Линак 20) СКИФ в Институте. Есть научное подразделение, которое его разработало и спроектировало, есть производство, на котором установка была создана, и есть мы, кто может помочь в организации ее размещения. Грубо говоря, чтобы ученый не ходил и не занимался расчисткой зала под свое оборудование, а мог делегировать это. Кстати, помощь в сборке стенда Линак 20 в защищенном зале Здания 1 была моей первой организационной задачей, связанной со СКИФ. Именно эта работа дала мне уверенность в своих силах, в том, что я могу и умею договариваться с «местными», будь то научные подразделения, бетонщики, электромонтажники или наладчики.
Максим Родякин на линаке в ИЯФ СО РАН. Фото Т. Морозовой.
Если говорить общими словами, то у отдела задача помочь там, где можно. Например, монтаж оборудования, который сейчас идет на строительной площадке в Кольцово. Помимо доставки самого оборудования нужно организовать трансфер, питание и вообще быт ияфовцев на территории. Этим тоже занимается наш отдел. Или, перескакивая со стройки обратно в Институт, например, нужна помощь в сборе конструкторской документации или в создании макетов паспортов на производимые изделия – можно обратиться к нам. Мы также принимали непосредственное участие в подсчете удорожания технологического оборудования СКИФ. Помимо этого, задача по организации хранения на дополнительных складских площадях и учета оборудования, которое Институт закупает или производит для СКИФ, тоже во многом ложится именно на нас.
Задач много, потому что проект огромный, многокомпонентный, как в плане содержания, так и в плане количества людей и подразделений в нем участвующих. Поэтому, когда друзья меня спрашивают, кем я работаю, отвечаю – разнорабочим. Без шуток. Иначе очень сложно ответить кратко и емко.
– А дети знают, кем работает их папа?
– Деть считает, что я работаю на стройке, и знает, что у меня в телефоне много фотографий экскаваторов и другой техники – это его впечатляет.
– Сколько раз в день ты разговариваешь по телефону?
– Если в течение дня было 50-60 звонков, то считай, что и не разговаривал вовсе. Реальная нагрузка начинается после сотого звонка, но тогда уже голова гудит. Хороший плотненький день – 80-90 звонков. Такое количество возникает в том числе из-за моего желания за определенное время сделать максимальное количество работы. Вот есть у меня полдня, за которые я хочу как можно больше раз съездить на стройку, отвезти-привезти груз. Если я приеду на место и только оттуда позвоню ребятам, мы потеряем минут 15, пока они будут собираться для отгрузки. А если я сделаю звонок заранее и скажу, что выехал, а потом еще позвоню за пять минут до заезда на территорию и с проходной, то съезжу не два раза, а три. Таким образом глобальную задачу по отгрузке мы сможем закрыть не за полторы недели, а за неделю. Это все небольшие звонки, но они позволяют оптимизировать процесс.
– Что самое главное в оптимизации процессов?
– Одна из задач, с которой люди не всегда справляются – это донесение информации. Проблема в том, что, зачастую человек считает информацию, которой обладает, очевидной. Но это миф очевидности. Его нужно воспринимать всерьез и всегда учитывать. Для большинства людей то, что вы говорите, совершенно не очевидно, поэтому доносить мысль нужно максимально четко и однозначно. Это касается и личных разговоров, и переписки. Чтобы что-то было сделано, я должен быть уверен, что человек меня понял. Еще одна профессиональная привычка, которая помогает мне быть эффективным – я всегда стараюсь ставить людей в известность. Что-то сделал – сообщи. Вы не поверите, как в этом случае ускоряется решение любого вопроса, потому что начинают работать те шестеренки, которые при отсутствии полной информации тормозятся. Бонусом налаживается коммуникация между людьми – это тоже помогает в оптимизации множества процессов.
– Какие еще профессиональные привычки у тебя есть?
– Привычка работать, как мотор, которая вырабатывается в торговле. Тебе только шепнули, а ты уже сделал.
– Считаешь ли ты себя трудоголиком?
– Бывает, что приходится засиживаться за работой. Недавно поймал себя в полтретьего ночи, сидящим за таблицами. Но нет, я не трудоголик. Нужно просто уметь правильно расставлять приоритеты, верно оценивать важность той или иной задачи. Например, люди ездят на стройку и работают там не в самых легких условиях, за это они получают некоторую доплату. Соответственно, есть задача посчитать, кто и сколько должен получить. Это архиважная задача, и если по какой-то причине на ее решение остался один день, то ночь - не ночь, надо сделать. Если же задача касается дополнительной оптимизации какого-то и так хорошо отлаженного процесса, то стоит подумать, нужно ли тратить свое внеурочное время, чтобы заниматься этим. Скорее всего нет.
По возможности я стараюсь работать на опережение. Если на мой вопрос о сроках мне говорят, что можно в среду, а потом добавляют, что и пятница годится, я сделаю в среду. Я точно знаю, если начнешь откладывать, кончится тем, что появится что-то более срочное, или график поедет из-за каких-то других внешних факторов, и времени для лавирования у тебя уже не будет. Да, я умею работать по ночам, могу одной рукой держать телефонную трубку, а другой тащить оборудование на отгрузку. Работать в аврале можно периодически, постоянно – не стоит, надо избегать.
Так что бывают и дни, когда я прихожу вечером с работы и все – телефон откладываем, никаких таких срочных задач нет, забыли. Конечно, у меня с собой всегда рабочий ноутбук, папка с документами, но они только на всякий случай. Моя работа учит не только все успевать, но и работать по норме.
– Как ты отдыхаешь? Отдых тоже оптимизируешь?
– Оптимизировать нужно работу, а вот отдых – это отдых, у него не должно быть четкого плана и тайминга. Но хорошо отдохнуть я могу только если реализовал какой-то свой рабочий план, приложил усилия, получил результат – и вот тут уже выдыхаешь спокойно. Так приятнее.
– У тебя динамичная работа, а любишь ли ты заниматься спортом, или хватает беготни в течение дня?
– Мой любимый вид спорта – бег на длинные дистанции, но, к сожалению, он слабо сочетается с моим темпом работы. Поэтому, если есть возможность куда-то пробежаться, я всегда за – с удовольствием сбегаю за пиццей, если есть самовывоз.
В беге на длинную дистанцию есть одна замечательная штука – важно быть готовым не только физически, но больше психологически, бежать долго. Раньше было удобно бегать до метро «Речной вокзал» – 25 километров (чуть больше, чем полумарафон). И там есть участок дороги от Мелькомбината до условного финиша, где дорога то поднимается на полградуса вверх, то снова опускается. Эти подъемы очень чувствуются, когда бежишь последние километры. Кажется, все, не поднимешься, этот маленький подъемчик заберет последние силы. Но потом снова спуск, и дышать становится легче. И сам этот факт, что все становится хорошо, и ты можешь бежать дальше, очень обнадеживает. В общем, этот участок дороги помог мне научиться и к жизни относиться соответствующим образом. Бывает, что сталкиваешься со сложностями, проходишь испытания, но потом приходят и успехи, и радости – все это складывается в какую-то цепочку событий, к которым нужно уметь правильно относиться и использовать во благо себе. Ты обязательно поймешь, как правильно, и будет легче, главное двигаться вперед.
Максим Родякин на линаке в ИЯФ СО РАН. Фото Т. Морозовой.
Психологическая готовность к длинной дистанции, понимание, что будет тяжело, позволяет держать высокий темп в той же самой ежедневной рутине. Не уверен, что каждому понравилось бы такое, но меня привлекает именно то, что я занят на проекте, реализация которого представляет собой длительный процесс. Здесь можно оптимизировать и оптимизировать, проверять свое умение работать в высоком темпе, но при этом есть место паузам и выдохам.
– Ты приводил много примеров из области продаж, рассказывал о приобретенном там опыте, который теперь помогает быть эффективным в научно-исследовательском институте. И все же, какой самый главный из них?
– Я бы вообще большинство отправил поработать в сферу обслуживания – очень многое становится понятнее про людей. Одно из самых важных правил – если уж взялся работать с людьми, то к любому человеку нужно изначально отнестись с уважением, выслушать его, постараться понять его просьбу, расспросить его, если что-то непонятно, и обязательно хоть чем-то попытаться помочь. «В наше время к людям нужно относиться мягче, а на вопросы смотреть ширше», – это из приключений Шурика, зарисовка «Напарник».
Подготовила Татьяна Морозова