«Это моя внутренняя потребность – заниматься фундаментальными вопросами»
- 11.11.2024
Именные стипендии Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) были учреждены как мера поощрения талантливых молодых физиков. Их лауреатами могут стать студенты старших курсов НГУ и НГТУ, трудоустроенные в ИЯФ СО РАН. Стипендия носит имена сотрудников ИЯФ, внесших особый вклад в развитие института. Стипендии представлены основными направлениями работы Института ядерной физики – физика элементарных частиц, физика ускорителей и радиофизика, синхротронное и террагерцовое излучение, физика плазмы.
Лауреат стипендии им. Г. И. Будкера 2024 года Вячеслав Федоров, старший лаборант ИЯФ СО РАН и лаборант Отдела ускорительных систем ЦКП «СКИФ», изначально планировал связать свою жизнь со спортом, но благодаря чистой случайности попал сначала в ФМШ (СУНЦ НГУ), после чего на физфак НГУ и потом в ИЯФ. Он вполне мог бы стать программистом и некоторое время работал по этой специальности, но в том числе из-за «внутренней потребности заниматься фундаментальными вопросами» остался в ИЯФ. В интервью Вячеслав рассказал о себе и своей научной работе.
– Слава, поздравляю тебя с победой в конкурсе на именные стипендии ИЯФ! Расскажи, чем ты занимаешься в институте?
– Я работаю в секторе 5-13, в основном мы с коллегами занимаемся линейными ускорителями, поэтому я, прежде всего, физик-ускорительщик, в основном решаю расчетные задачи, занимаюсь моделированием, оптимизацией и настройкой динамики пучка заряженных частиц в ускорителях. Вся моя работа – за компьютером.
– Зачем вообще моделировать динамику пучка?
– Прежде чем строить установку, надо убедиться, что она будет работать, проверить теоретические выкладки, какие-то свои идеи и тому подобное. Соответственно, когда она создана, необходимо настроить и оптимизировать работу установки, провести пучок сквозь весь ускоритель.
– Что же может случиться с пучком, раз он требует столько внимания?
– Все что угодно! Например, для сильноточных пучков ощутим эффект пространственного заряда, так как много частиц сконцентрировано в одном месте, они друг от друга отталкиваются, в результате чего пучок расширяется в ускорительном тракте. В этом случае требуется провести моделирование и посчитать, насколько быстро он расширяется, и потом собрать его обратно линзами.
– Это сложно, долго?
– Задачи очень разные, часто мы пользуемся сторонними программами, иногда сами пишем программное обеспечение. Я больше люблю писать свои. Сейчас это особенно востребовано из-за ситуации в мире: некоторыми программами нам запрещают пользоваться, так как в основном они написаны за рубежом, их авторы отказываются с нами сотрудничать. Часто программы предоставляются лишь в виде исполняемого файла, мы не можем менять, модифицировать их исходный код для более эффективного решения наших специфических задач расчета, и это основная проблема, приходится писать свой код и потом использовать на наших установках.
– А почему тогда ты ускорительщик, а не программист?
– Я работал какое-то время программистом в международной IT-компании. А в ИЯФ больше занимаюсь расчетами, чем написанием программ.
– В каких проектах ты принимал участие?
– Я работал на ЛИУ, в том числе писал для него софт, писал программу, которая отвечает за проводку пучка в ускорителе, и которая по настоящее время используется на пультовой ускорительного комплекса. Сейчас мы работаем с моим научным руководителем Данилой Никифоровым на проектах КИСИ-2, это Курчатовский источник синхротронного излучения, и на линаке СКИФ.
– Тебе вообще нравится этим заниматься? Почему перестал совмещать работу физиком с IT, почему полностью не перешел работать в программисты, а сделал выбор в пользу научной работы?
– Мне хочется решать более фундаментальные задачи. Это моя внутренняя потребность заниматься скорее глобальными фундаментальными вопросами, а не делать приложения для заказа еды, например. Работа в науке – более творческая, это еще один аргумент. К тому же, я патриотичен, мне хочется помогать родине, а не работать на другую страну.
– Здорово, что ты выбрал этот путь. Ты родом из Новосибирска?
– Да, я из Новосибирска, жил в разных районах города. В школе я занимался спортом, самбо, борьбой. Потом в 10 классе мне это наскучило, к тому же я получил травму, и так все сложилось, что я начал больше читать научную и научно-популярную литературу, участвовать в олимпиадах и ездить в летние школы, в основном, по астрономии. В результате мою жизнь повернуло так, что меня пригласили в физматшколу, и дальше я пошел учиться в НГУ на физфак.
– А семья у тебя связана с наукой?
– Нет, у меня отец был полицейским, мать работает в библиотеке ГПНТБ СО РАН, они оба по образованию учителя, и с наукой вообще никак не связаны. Изначально я хотел учиться в НЭТИ, потому что там была сильная студенческая команда, но в последние два года в школе я отошел от спорта, пошел в науку, узнал про физматшколу, про НГУ. И это довольно удивительно, потому что в физматшколу я попал совершенно случайно. Ни про ФМШ, ни про НГУ я особо ничего не знал. Однажды пошел забирать младшую сестру из школы, и ее учитель - Бунеева Наталья Александровна, которая вела дополнительные занятия по математике, рассказала мне про ФМШ, и летом мне пришло приглашение в летнюю школу.
– Какое впечатление на тебя произвел Академгородок? Все же он довольно сильно отличается от остального города.
– Я себя ощущал достаточно органично, мне здесь понравилось, в летней школе было просто замечательно. Я очень люблю лес, в детстве я жил в деревне, мне нравится быть близко к природе. В Академгородке очень спокойная атмосфера, и очень много умных людей.
– А в деревне тебе чем нравилось?
– В деревню я ездил на каждые каникулы к бабушке с дедушкой, одна в Черепановском районе, а другая в Татарском, и все каникулы проводил там. Это настоящая глушь, там даже связи не было. Но меня это не особо смущало, мне нравится проводить время на природе. Помогал дедушке, бабушке, играл в футбол, читал книжки, общался с друзьями. Это отдельный пласт жизни.
– После ФМШ ты поступил на физфак. Как определился с выбором факультета?
– С факультетом определился легко – выбор факультета передо мной вообще не стоял. Но я думал, либо мне ехать в Москву, либо остаться здесь.
– Почему решил остаться?
– Много причин было – одна из причин организационная – проживание здесь не требовало трат на билеты, жилье, дорогу и так далее. Еще одна причина – это необходимость в Москве тратить много времени на дорогу от жилья до учебы и работы. Это стало одной из главных причин остаться, я не люблю тратить время на дорогу. Ну и, наверно, мне больше нравится атмосфера Академгородка. Я был в Москве, это очень динамичный город, не совсем для меня.
– А сейчас ты не пожалел об этом? Такой же сделал бы выбор?
– Наверно, все же да, остался бы здесь.
– А как пришел в ИЯФ?
– Я очень долго искал научного руководителя, их у меня сменилось штуки четыре, наверное. Или мне тема не нравилась, или просто не подходили друг другу как люди. Бывало и такое, что мне по-человечески давали совет искать другое, более хорошее, место – вот пойти в ИЯФ, например.
– То есть тебе есть с чем сравнивать. И когда ты попал в ИЯФ, какое у тебя было впечатление об этом месте? Какие плюсы здесь, какие минусы?
– Это такая большая организация, здесь работает очень много людей. Это и плюс, и минус, потому что структура очень неповоротливая, довольно сложно здесь что-то изменить, внедрить что-то новое.
– А что бы ты хотел изменить или привнести новое?
– Это больше касается непосредственно моей работы. Хотелось бы, чтобы было больше оптимизации рабочих процессов, автоматизации расчетов. Часто приходишь на пультовую, и там много физиков, а физики должны заниматься физикой, а не рутинной работой по настройке ускорителя. На данный момент есть много новых возможностей, то же популярное сейчас машинное обучение, которое способно взять на себя часть работы по настройке ускорителя, которой сейчас занимаются ученые. А физики, в свою очередь, могли бы взять на себя более важные задачи.
– Когда говорят про ИЯФ, обычно отдельно выделяют коллектив, наставничество, научную школу. Ты ощущаешь это все в своей работе, или это просто шаблонные слова?
– Да, я ощущаю, это не просто слова. Здесь ты можешь подойти к любому, обсудить свою проблему и попросить совета. И ты получишь ответ, а это далеко не везде так. В ИЯФе нет границ и препятствий – можешь поговорить с любым, если поймаешь его в институте, конечно.
– Ты связываешь свое будущее с ИЯФ?
– Да. Мне пока все нравится, планирую идти в том же направлении, в будущем займусь написанием диссертации.
– У тебя уже есть семья, дети. Если б твои дети решили заниматься наукой, как бы ты отреагировал?
– Я бы с восторгом к этому отнесся. Уже сейчас я со старшим сыном часто разговариваю о том, как устроен наш мир. Ему нравится, он с удовольствием задает интересные и иногда неожиданные вопросы.
– Что посоветуешь студентам, как выбрать свой путь?
– Надо отталкиваться от того, что тебе действительно нравится, и главное – это найти хорошего научного руководителя, который будет тебя направлять и давать интересные задачи, помогать их решать. Потому что найти научного руководителя, с которым вы будете на одной волне, сложно. Это должен быть человек, с которым тебе будет интересно работать, и которому с тобой будет интересно.
– Ты получил стипендию имени Г. И. Будкера, самую почетную и всех наших именных стипендий. Что ты вообще знаешь про Будкера, что думаешь о нем?
– Он достаточно известная личность, многие традиции в ИЯФ как раз пошли от него. Меня больше всего удивляет, что он был открытым, что к нему можно было зайти в любое время и попросить совета, пообщаться, что он сам мог поймать студентов и что-то с ними обсудить. Вот эта вот простота в общении. И меня больше всего удивляет, что у нас до сих пор живет эта традиция и стиль работы.
Подготовила А. Сковородина.
Фото из личного архива:
1 - на стройке ЦКП "СКИФ",
2 - с детьми.